Неточные совпадения
— Ах, от души, от всей души желаю вам удачи… — пылко отозвалась Ольга и погладила его руку. — Но только что же это такое? Сделаетесь вы известным автором и загордитесь. Будете вы уже не нашим милым, славным, добрым Алешей или просто юнкером Александровым, а станете
называться «господин
писатель», а мы станем глядеть на вас снизу вверх, раскрыв рты.
А нам, напротив, показалось, что в нем просто дается нам утрировка того, что у некоторых
писателей называется «широтою русской натуры».
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские
писатели; а есть люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские
писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который
называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году французы били русских, когда шли вперед, били их же, когда бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
— Я недавно читала, не помню чье, сочиненье, «Вечный Жид» [«Вечный жид» — роман французского
писателя Эжена Сю, в переводе на русский язык вышедший в 1844—1845 годах.]
называется: как прелестно и бесподобно написано! — продолжала моя мучительница.
У нас не было еще народного
писателя, в точном и полном смысле этого слова; наше отчуждение от народа и его малограмотность — прямые и очевидные тому препятствия; но Загоскин более других может
назваться народным
писателем.
— Все это верно, голубчик, — еще тише сказал
писатель. — И осатанелость крестьянской души, как вы отлично назвали, пойдет все дальше. Купон выел душу нашего городского обывателя, и зараза эта расползется по всей земле. Должно быть, таков ход истории. Это
называется дифференциацией.
Varietes, а после спектакля он ужинал с Шнейдер. Париж много острил тогда на эту тему. А самую артистку цинически прозвали"бульваром государей", как
назывался пассаж, до сих пор носящий это имя, на Итальянском бульваре. Позднее от старого
писателя Альфонса Руайе (когда-то директора Большой Оперы) слышал пересказ его разговора с Шнейдер о знакомстве с Александром II и ужине. По ее уверению, ей, должно быть, забыли доставить тот ценный подарок, который ей назначался за этот ужин.
Меня всегда интересовал вопрос: как крупный писатель-художник работает, как ему дается то, что
называется письмом, пошибом. Автор «Обломова» давно уже, с самого появления этого романа, считался сам Обломовым. Про него все уверенно говорили как про человека, чрезвычайно ленивого и, главное, кропотливого. Это поддерживалось тем, что он выпускал свои произведения в такие пространные промежутки; не сделал себе привычки писать постоянно и сейчас же печатать написанное.
— Разбит, утомлен душой, на сердце гнетущая тоска, а ты изволь садиться и писать! И это
называется жизнью?! Отчего еще никто не описал того мучительного разлада, который происходит в
писателе, когда он грустен, но должен смешить толпу, или когда весел, а должен по заказу лить слезы? Я должен быть игрив, равнодушно-холоден, остроумен, но представьте, что меня гнетет тоска или, положим, я болен, у меня умирает ребенок, родит жена!